На вершине мира - Страница 28

Клемми не нашла в себе сил сказать что-либо еще. Она не могла больше сдерживать себя. Еще слово – и она сорвалась бы, открыла бы ему свое смятение, которое переворачивало душу, или сказала бы то, что не должна говорить.

– Не уходи…

Клемми отпрянула от ужаса, как только услышала свой голос и поняла: она сделала то, что только что поклялась не делать. Ей надо было сжать губы, но слова вырвались, и их не вернуть.

– Не надо…

Ей показалось, что глаза Карима моментально потемнели, а лицо стало каменным. Он посмотрел на нее с изумлением:

– Не говори такие вещи.

Его рука легла на грудь. Под пальцами, под тончайшей материей костюма, скрывались шрамы, к которым она прикасалась, – полосы, которые портили идеальную смуглую кожу. Еще совсем недавно у Клемми была возможность целовать и гладить ее.

– Ты не знаешь, что говоришь, – тихо сказал Карим.

– Ох, знаю…

Теперь, когда все уже было сказано, нет смысла сдерживать себя. У них нет будущего. Нет надежды быть вместе. И она воспользуется этими минутами, последними минутами, проведенными рядом с Каримом, чтобы рассказать ему, что она чувствует.

– Я скучала по тебе. Очень сильно.

– Я был занят.

А чего она ожидала? Что он тоже скучал? Глупая, глупая, глупая девчонка! Наивная фантазерка, ребенок!

– Занят очередным делом чести?

Темные брови Карима сдвинулись, и она чуть не отступила. Но Клемми уже было все равно. Она не позволит этому ледяному взгляду заморозить ее, заставить замолчать. Она видит Карима в последний раз и не собирается скрывать то, что творится у нее в сердце.

– Надеюсь, оно было доведено до конца. Не так, как наша ночь вместе.

Его глаза прищурились, оставляя небольшие щелочки, тем не менее Клемми ощутила этот проникновенный испытующий взгляд.

– У нас не было ночи вместе.

Его голос был грубым. Но ее воспоминания – воспоминания, которые она без конца прокручивала в голове с тех пор, как вернулась в Растаан, – придали ей сил.

– Она могла быть.

Карим резко помотал головой, затем развернулся и направился к двери:

– Ты была расстроена, напугана. Тебе снились кошмары, и я… хотел тебя успокоить.

– Так вот что это было? – усмехнулась Клемми.

– Именно. И ничего больше…

Карим говорил тихо и нечетко. Казалось, в горле у него встал ком. Это убедило ее в том, что нельзя отпускать его так просто.

– Лжец, – мягко произнесла она, а затем, воодушевленная тем, что он замер, повторила: – Ты лжец. И трус, потому что не признаешься. Я же не боюсь сказать, что хотела большего.

Она, наверное, перешла все границы. Клемми заметила, как он напрягся. Ее собственный желудок сжался, и подпрыгнуло сердце. Карим сделал шаг к двери – подальше от нее, – и снова замер.

«Я хотела большего…» Он раздумывал над ее словами, и это держало Клемми в таком напряжении, что, только почувствовав кровь во рту, она поняла, как сильно искусала нижнюю губу.

– Я хотела тебя, – прошептала она. – И ты…

Клемми не успела закончить фразу. Карим резко повернулся к ней лицом. В его глазах горел яростный огонь. Кожа на смертельно бледном лице натянулась настолько, что около носа и рта появились белые линии.

«И ты желал меня…» – хотела сказать Клемми. Она открывала рот, ее губы двигались, но беззвучно. Впрочем, слова были не нужны. Она посмотрела в глаза Карима и поняла это.

Но все же кое-что она должна ему сказать, прежде чем позволит уйти. Он услышит их, а она посмотрит, не пропадет ли у него желание поскорее сбежать.

Глава 9

– Поверь, это было больше чем сексуальное желание, – заявила Клемми.

– Это не могло быть ничем иным. Мужчина и женщина вместе…

– Это была не просто страсть. В жизни каждого должен быть кто-то особенный – человек, посланный судьбой, на какой бы короткий срок это ни было? Кто-то, кто меняет нашу жизнь, переводит наше существование на совершенно другой уровень.

Клемми думала, что Карим не ответит. Его рот, вытянутый в линию, был недвижим, словно он потерял дар речи.

– Нет, – наконец произнес он холодно. – Нет, я не верю в эту ерунду.

– Но твой брат… Он собирался жениться. Должно быть, он был влюблен… Нет? – Она отпрянула, увидев, как он помотал головой, стиснув челюсти, отрицая все, что она сказала.

– Какое отношение любовь имеет к этому?

– Самое простое… – начала было Клемми, но тут же замолчала, заметив, что Карим, протестуя, выставил вперед руку.

– Брак моего брата был спланирован ради того, чтобы улучшить отношения между нашей страной и родиной его невесты. Так же как и твой брак.

Клемми почувствовала, что в ее сердце вонзился нож.

– Рази знал это, и она это знала, – продолжал Карим. – Они оба выполняли свой долг.

Что-то скрывалось за этими словами, что-то, чего она не могла распознать. Он сделал ударение на слове «долг», однако оно прозвучало сардонически. А ведь Карим зациклен на чести и своих обязанностях.

– А его невеста? Что с ней произошло после смерти твоего брата? Каким стал ее долг? И мой? – Она произнесла это сухо, обреченно.

– И твой? – переспросил Карим.

Клемми знала, что он скажет, но не желала принимать это. Его ответ отнял последнюю надежду.

– После гибели брата я стал наследным принцем. Я унаследовал все: его титул, его земли и его невесту…

– Его… Ты был готов жениться на женщине, которая была обручена с твоим братом?

– Почему нет? Что я мог поделать? Была достигнута договоренность о заключении брака между принцессой Салахара и наследным принцем Маркхазада. И не важно, кто носит этот титул.

– Значит, ты… – Неужели то, что произошло в коттедже, было даже более непристойным, чем она считала? Вот причина, по которой Карим ее отверг… – Ты женат.