На вершине мира - Страница 29

Теперь его взгляд был не просто холодным, в глазах мужчины сверкал лед, да так ярко, что Клемми задрожала.

– Нет, я не женат. Она меня не приняла.

Эта женщина, должно быть, сумасшедшая. Клемми понятия не имела, каким был его брат, но получить шанс выйти замуж за Карима – будь то брак по расчету или нет – и ответить отказом?.. Она точно ненормальная.

– Я тебе не верю. Должно быть, было что-то еще.

– Ты права.

Клемми давила на него, добиваясь правды, и одновременно не была уверена, что хочет услышать ее. У девушки пересохло во рту.

Карим сделал шаг назад. Его красивая белая одежда подчеркивала идеальное тело при каждом движении. Взгляд Карима уперся в какую-то точку далеко за окном.

– Мелея с рождения была обещана моему брату. Когда ей исполнилось восемнадцать, она переехала в Маркхазад, чтобы познакомиться с ним поближе. Их брак был обговорен, дата известна, но мой брат постоянно уезжал из дворца. Однажды я проследил за ним. И увидел с другой женщиной. – Карим явно осуждал поведение брата.

Этот мужчина на редкость толстокож и, видимо, не представляет, что такое чувства… Для него имеет значение только одно – долг.

– Это было в день, когда Рази разбился, – сказал он.

Карим не заметил, как его рука машинально потянулась к груди и потерла не до конца зажившие шрамы.

– Ты пытался спасти его – и конечно же честь своей семьи.

– Я пытался вытащить из машины их обоих, но мне не удалось.

Он говорит с ней или с самим собой? Его взгляд был сфокусирован где-то вдалеке.

– Она была замужем, – добавил Карим.

У Клемми сжалось горло. Ей показалось, что она сейчас задохнется. Неудивительно, что у него особое отношение к таким вещам. Карим стал свидетелем гибели своего брата и его любимой. Боль от потери должна быть не меньше, чем от шрамов.

– Отец Мелеи запретил ей выходить замуж за кого-либо из родственников Рази.

Это, похоже, стало окончательным ударом. Его брат опозорил семью, и невеста отвернулась от него. Теперь Клемми поняла: Карим чувствовал себя обязанным приехать за ней, чтобы восстановить честь семьи в глазах общественности.

Она импульсивно приблизилась к нему и положила руку ему на плечо:

– Мне жаль.

Он посмотрел на ее кисть. Пальчики Клемми теперь украшал маникюр, ногти были отполированы и идеально подпилены.

Затем их взгляды снова встретились.

«Надо было отвести глаза», – твердила себе она. Надо было убрать руку и отойти как можно дальше от него. Если бы она была разумной девушкой, если бы она была сознательной дочерью… Но она не чувствовала себя таковой…

Она не хотела отходить. Даже когда заметила, что Карим наклонил голову, и поняла, что должно сейчас произойти… Его глаза пожирали ее губы так явно, что она почти ощущала его вкус, понимала, что его рот требует ласк. И Клемми хотела этого. Ей это было необходимо как воздух.

Последний шанс… Последний раз… Он сказал, что пришел попрощаться. Ничто не способно изменить его решение. Мужчина, высоко ценящий честь, не может поступить иначе. В последний раз она видит его. В последний раз прикасается к нему.

Клемми не знала, она ли придвинулась к Кариму или он к ней. В какой-то момент их губы встретились, дыхание смешалось. Оба закрыли глаза, чтобы запомнить ощущения, которые отзывались в каждом нерве, в каждой клеточке.

Ее руки переплетались с руками Карима, прикасаясь, гладя, цепляясь. Время замерло, все вокруг исчезло в дымке зноя. Были только она и он, мужчина, который одним своим существованием научил ее, что значит быть женщиной. Что значит чувствовать себя женщиной. Как познать дикую и ненасытную силу сексуального желания. Ей было все равно, что между ними разверзлась пропасть. Она хотела Карима здесь и сейчас. Клемми застонала, когда его руки обвили ее. Развернув девушку, он прижал ее к стене, к твердому мрамору, холод которого обжег ее спину сквозь тонкий шелк. Но ей это было нужно, чтобы не утратить связь с реальностью. Ее тело охватил жар, пламя разгоралось все сильнее с каждым ударом сердца.

Клемми была зажата между стеной и им, ощущая, как сильно он желает ее. Ведомая инстинктом, старым как мир, она приподнялась так, чтобы его эрекция оказалась как можно ближе к бьющемуся пульсу внизу ее живота.

– Клемен… – начал Карим.

Клемми боялась, что, несмотря на очевидные проявления желания, он снова отвергнет ее, поэтому не стала его слушать, запустила пальцы в его темные и гладкие, словно шелк, волосы и притянула мужчину к себе, открывая рот и ловя губами его губы.

От Карима исходил легкий, кружащий голову аромат, он проникал в ее сознание, чтобы память о нем осталась навсегда. Клемми не могла поверить, что всего пару дней назад была так же близка с ним. Целая жизнь прошла с тех пор, как он прижимал ее к себе под ворохом одеял. Ей уже тогда хотелось большего, а сейчас – еще больше. Голод, который разыгрался тогда, теперь усилился. Томление стало невыносимым, особенно от мысли, что Карим навсегда покидает ее. Он пришел попрощаться, а она не могла отпустить его, не могла позволить всему закончиться. Только не сейчас, пока она не получила то, о чем мечтала.

Набила она совершенно не интересует. Он до сих пор не счел нужным встретиться с ней.

Ее будущее было предрешено другими людьми, продиктовано политикой, но у нее остаются несколько дней, прежде чем ей исполнится двадцать три года. Впервые в жизни Клемми была в объятиях мужчины, который заставлял ее сердце гулко биться. Кровь ее закипела, а все разумные мысли улетучились. Никто не сможет в будущем возродить в ней эти ощущения. Она должна использовать эту последнюю возможность.